[zonderz]

I

Фридериксон поймал ее на балу. Летящей бабочкой она угодила в его раскинутые сети: нет, конечно, в тот момент он ни о чем не думал, кроме легкого флирта и приятного знакомства; и в легком сумраке банкетного зала была не одна пара женских глаз, которая обращала внимание на него. Просто так случилось в тот вечер, и они вместе оказались за одним столом: под звон бокалов с шампанским именно ее глаза весело глядели на него, и ему ничего другого не оставалось, как отвечать взаимностью.

Высокий, статный, спортивный, в идеально отутюженной сорочке и черном костюме, он производил впечатление галантного джентльмена. В свои неполные тридцать он выглядел моложе, лет на двадцать пять, а правильные черты лица и голубые глаза, смотрящие с живым интересом, говорили о немалом опыте этого молодого человека. Он был холост, достаточно образован и начитан, имел тонкое чувство юмора, увлекался музыкой, а также интересовался многими вещами, начиная от философии и спорта, и заканчивая космосом и искусством. Понятное дело, ему не составило труда стать на вечер отличным ухажером и прекрасным собеседником не менее прекрасной соседки, которая так и норовила угодить к нему в ловушку. Но беда была в том, что Фридериксон был еще и романтиком.

Нельзя сказать, что он сразу влюбился в нее. Но нельзя и не заметить, что с момента первого танца с ней, в сердце у него так зашумело, что не переставало на протяжении всего вечера. И, возможно, всей его дальнейшей жизни. В тот вечер Фридериксон даже не подозревал, что сам попался в ловушку. Ловушку для одинокого мужчины.

Она работала в соседнем отделе: он пару раз пересекался с ней по не особо важным делам, но они не были знакомы. Как и подобает холостяку, Фридериксон знал всех женщин на работе, тем более у него была прекрасная возможность – он работал в отделе информации. Обладая хорошими знаниями и используя их, Фридериксон имел хотя бы краткое досье на каждую женщину со своей работы. Возраст, адрес проживания, телефон, фотография – все было у него под рукой. Кто владеет информацией, тот владеет миром, – считал Фридериксон.

Из досье:
№14
Присцилла Майкл Уильямс, 23 года, замужем,
26, Оупен роад, Истмор.

Владеть миром конечно Фридериксон не хотел, а если даже хотел, то не думал об этом. В тот вечер он, конечно, ни о чем не помышлял, а просто хотел проявить свои способности. На балу, организованном владельцами их фирмы в честь Рождества, было более пятисот человек, и когда гости расселись по столикам, рядом с ним оказалась именно она, номер четырнадцать из его досье. Она весело улыбнулась ему и попросила сопровождать ее весь вечер. Галантный Фридериксон просто не мог ей отказать и радостно согласился. «Четырнадцать» – было его любимым числом, но он не думал тогда об этом, просто так совпало. «Счастливого Рождества!», – прозвучал ее мягкий, но звонкий голос. Голос, который Фридериксон запомнил на всю жизнь. «Счастливого Рождества!».

Они весело улыбались и шутили, он ухаживал за ней, как только мог и даже больше: почему-то ему показалось, что она была немного одинока в тот вечер, как, впрочем, и он, и поэтому Фридериксон решил не ударить в грязь лицом и подарить праздник своей соседке.
Она радостно отвечала его шуткам, заливаясь приятным смехом; ее улыбка, непохожая на другие, обнажала красивые ровные зубы и заставляла Фридериксона самого улыбаться во весь рот. Прис учила его есть сыр «бри» вместе с грецким орехом и белым вином, а Фридериксон предлагал ей кусочки семги и палтуса, потому что сам любил рыбу. Он накладывал ей салаты в тарелку и следил, чтобы та не была пустой; подливал вино и шампанское, совершенно не желая споить собеседницу, хотя та давала ему поводы для этого.

И, когда в голове у обоих немного зашумело, и гости потянулись танцевать, Фридериксон пригласил Присциллу на первый танец. Бабочка радостно вспорхнула и оказалась в его сетях.
Когда он впервые взял ее за руку, то на миг потерял сознание и пошатнулся, словно от нокдауна. Глотнув воздуха, он почувствовал ее тепло, поразительную мягкость ладоней и нежные пальцы. Это была удивительная бабочка, очень редкий экземпляр, с необычным рисунком на крылышках. И эта бабочка была в его руках: он держал ее, смотрел на нее, дышал ей и восторгался, вдыхал ее свежесть и ощущал нежные прикосновения ее крыльев.
Потерявшись, он всецело отдался танцу с Прис, и, смотря на нее влюбленными глазами, кружил ее в звуках вальса. Фридериксон впервые за долгое время ощутил чувство эйфории, наслаждения. Все радовало его в тот момент, и он ни о чем не думал: ни о своей прошлой холостяцкой жизни, ни о том, что Прис не свободна, ни о том, что будет дальше, и уж тем более не о проблемах на работе. Он просто наслаждался моментом. Как, впрочем, и его партнерша. Осознание этого или, скорее, неосознанное влечение молодых друг к другу, делало их прекрасной гармоничной парой и превращало для них все вокруг в красивую сказку. И Фридериксон-таки тогда попался.

Присцилла была красивой, божественно красивой. Это была совсем не та красота, которую Фридериксон привык видеть в других женщинах. Если бы красоту можно было измерить, то он, бывший знаток высшей математики, поставил бы ее в абсолют, присвоил бы ей наивысший порядок или бесконечную степень. Химические процессы в тот момент заработали в его организме с большой активностью, что тут же отразилось на его физическом состоянии: зрачки Фридериксона сильно расширились, сердце учащенно забилось, а ладони быстро потели. Его бросало то в жар, то в холод, и приходилось незаметно вытирать платком руки. Хотя ладони Прис были тоже влажными.

Возможно, в тот момент она чувствовала похожие ощущения, и ее организм производил те же реакции. Молодые люди, конечно же, не думали об этом; их настолько поглотил процесс всего действия, красивых танцев и очаровательной музыки, веселья и одновременного спокойствия, что Фридериксон и Прис полностью отдались ему, забыв о своих проблемах и заботах.
Тогда они танцевали дольше всех, и ушли с бала последними. Под занавес они приняли участие в танцевальном конкурсе и без труда выиграли его. Они просто не могли его не выиграть. Зал аплодировал им дольше всех – это была действительно красивая пара. Пара, которую связала музыка и чувство ритма, которая была единым целым в тот вечер…

tbc...